В 1892 году, когда Костычев читал лекции о борьбе с засухой, вышла в свет книга Докучаева, которая называлась «Наши степи прежде и теперь». На обложке была нарисована степная птица стрепет посреди высокой травы, а под заголовком было написано: «Издание в пользу пострадавших от неурожая».

Эти слова — «в пользу пострадавших от неурожая» — можно было тогда видеть везде: и на обложках книг, и на страницах газет, и на театральных билетах. Но никогда еще они не имели такого глубокого значения.

Да, книга Докучаева действительно могла принести пользу, и не только тем, кто уже пострадал от неурожая, но п тем, кто мог от него пострадать в будущем.

Книга начиналась с поучительной сказки о страннике, который бродил по свету много веков и тысячелетий.

Однажды странник проходил по улицам древнего города. Он спросил прохожего:

— Давно ли основан этот город?

— Так давно, — ответил горожанин, — что мы даже не знаем, с какой поры он существует.

Через пятьсот лет странник снова проходил по тому же самому месту и не заметил ни малейших следов города. Он спросил крестьянина, косившего траву:

— Давно ли разрушен город, который здесь стоял?

— Странный вопрос! — отвечал крестьянин. — Тут никогда не было города. По крайней мере отцы наши ничего нам об этом не говорили.

Еще через пятьсот лет странник нашел на том же месте морской берег. Он спросил рыбаков:

— Давно ли эта земля покрылась водой?

— Здесь всегда было море, — отвечали рыбаки.

На этом старая сказка кончается. Но Докучаев по-своему продолжает ее. Он говорит, что, если бы такой странник существовал, он был бы очевидцем многих разительных перемен в природе. Странник увидел бы, бродя по нашей стране, тот ледяной покров, который одевал ее когда-то чуть ли не наполовину. Он увидел бы своими глазами рождение великих рек и заселение русских равнин растениями и животными.

Когда читаешь книгу Докучаева, когда вспоминаешь о его бесконечных путешествиях по русским степям, невольно начинаешь думать: как похож на странника из сказки этот неутомимый исследователь, сумевший увидеть и прошлое и будущее своей страны!

Так же как Костычев, он прошел и проехал по дорогам и по бездорожью тысячи верст, собирая образцы степных почв, расспрашивая местных жителей, острым взором охватывая все: и непомерно широкие речные долины с узкой змейкой воды, и острова лесов, кое-где одиноко стоящие среди выжженных равнин, и последние десятины древней целинной степи, с ковылем по грудь человеку.

Его ухо было не менее внимательно, чем глаз. В названиях рек он слышал отзвук истории степей: Сухая Голтва, Сухая Оржица, Сухая Долина, Сухая Липянка, Нетеча, Нетяга, Безводовка... Все эти имена рек рассказывали о недостатке воды, о высыхании степей.

Местные жители говорили: такой степь была всегда. Они не помнили и не могли помнить, какой она была сотни и тысячи лет тому назад.

А Докучаеву непременно надо было сопоставить степь прежнюю со степью теперешней. И сделать это он хотел не только ради науки, но и для того, чтобы найти путь к будущему, когда человек пересоздаст степь по-своему, когда будет навеки покончено с засухой и неурожаем.

Он назвал свою книгу «Наши степи прежде и теперь». Но он вправе был бы назвать ее иначе: «Наши степи прежде, теперь и в будущем».

Докучаев спрашивает: как это могло случиться, что, «будучи обладателями лучших почв в мире, мы оказались в нетерпимом положении»? Черноземные степи — это житница России. Почему же эта житница оказалась пустой?

Как врач, осматривающий больного орган за органом, Докучаев исследует степь — ее поверхность, ее воды, ее почвы, ее леса и травы, ее климат.

Он непохож на тех ученых, которые, говоря о почве, забывают о климате; говоря о климате, забывают о жизни растений. Он помнит: надо изучить всю единую, цельную, нераздельную природу, если хочешь знать ее и управлять ею. Что же говорит исследование?