Я как-то спросил одного гидролога:

— У вас, в Гидрометслужбе, тысячи станций и постов, десятки научных институтов и обсерваторий. На этих станциях и постах, в институтах и обсерваториях работают десятки тысяч человек. На все это тратятся сотни миллионов рублей. Оправдывается ли этот расход? Можете ли вы мне точно сказать, сколько вы даете государству?

Мой собеседник ответил, что у него нет под рукой цифр. Но он может привести один пример, который сразу покажет, стоит ли овчинка выделки.

В 1945 году в горах Средней Азии скопилось к началу весны много снега — гораздо больше, чем обычно. Снег был замерен снегомерщиками. Цифры запасов были сообщены гидрологам в Ташкенте.

В то же самое время синоптики составили долгосрочный прогноз и предсказали жаркую погоду.

Гидрологи произвели расчет. Если снега много и таять он будет быстро, надо ждать бурных, катастрофических паводков во всех среднеазиатских распубликах.

Высота, время и место будущих наводнений были определены.

Дали знать об этом правительству. Правительство создало штаб по борьбе с наводнениями. Штаб наметил план борьбы. По указаниям штаба тысячи людей принялись сооружать валы и дамбы, чтобы преградить путь воде.

Воде был дан должный отпор. Когда реки вышли из берегов, потерь и разрушений было гораздо меньше, чем могло бы быть, если бы Гидрометслужба не предупредила вовремя о грозящей беде.

И гидролог закончил свой рассказ таким выводом: одно только это предупреждение о паводках оправдало бы содержание всех станций и постов Гидрометслужбы в течение двух лет.

Погода нападает на нас врасплох, без объявления войны. А Гидрометслужба, как разведка, дает нам знать о готовящемся нападении, о сосредоточении сил противника задолго до начала военных действий.

В первых числах марта 1946 года реки в нашей стране были еще скованы льдом. Все было мирно и тихо. Но гидрологи уже знали, что весна будет неспокойная.

Особенно большие подозрения вызывала река Урал. Можно было бы сказать, что Урал замышляет «напасть» на города Уральск, Чкалов и Орск, проникнуть в подвалы, захватить склады на берегу, разрушить железнодорожное полотно, снести мосты.

Шли дни. И с каждым днем все яснее делалось, что бунтовать собирается не одна только река Урал.

В Сибири Тобол угрожал заводам и заречным кварталам Тюмени.

А в Туркмении реки словно сговаривались не давать летом воды полям и селениям.

Гидрологи знали, в чем секрет этого «заговора»: в том, что и Урал, и Тобол, и Теджен в Туркмении входят в великий союз рек, озер и морей, связанных общей жизнью, общим круговоротом воды.

Гидрологи дали прогноз. И сразу же и на Урале, и в Сибири, и в Туркмении тысячи людей стали готовиться к предстоящей борьбе со стихией.

В Тюмени начали подсыпать дамбы, чтобы защитить заводы и город. В Уральске вели работы для защиты железнодорожного моста.

А разведка приносила все новые вести с запада и с востока.

На западе бунтовал Неман. Мост около города Каунаса не пропускал льдов, и образовавшийся затор все выше поднимал воду.

На востоке самолеты ледовой разведки обнаружили затор на реке Лене. Наводнение угрожало Якутску.

Гидрологи рылись в «Каталоге опасных отметок» и устанавливали, каким городам, заводам, мостам, электростанциям угрожает опасность.

Центральный институт прогнозов посылал по проводам и без проводов предупреждение за предупреждением.

И когда реки начали выходить из повиновения, это уже не было ни для кого неожиданным. На Немане разбили бомбами ледяную плотину, образовавшуюся около моста. В городе Каунасе жители прибрежных кварталов заранее ушли повыше, куда вода не могла добраться. И, несмотря на то, что вода на некоторых улицах поднялась выше человеческого роста, жертв не было.

В Уральске вода принялась подмывать железнодорожный мост, но защитными и аварийными работами он был спасен. В Тюмени удалось уберечь от затопления значительную часть города и самые большие заводы.

Советские гидрологи сумели заблаговременно предсказать бедствие. И это сохранило для страны миллионы рублей и много человеческих жизней.