Когда романисты Запада пишут о будущих войнах, они не скупятся на черную краску, изображая разрушенные до основания города, изрытые воронками поля, обезумевшие толпы беглецов — стариков, детей, женщин.

Попробуем и мы перенестись в будущее и нарисовать картины мирных сражений — не с людьми, а с враждебными силами природы, не с детьми и женщинами, а с черными бурями и суховеями.

На календаре 1965 год. План преобразования природы уже полностью осуществлен! Лесные заслоны воздвигнуты, и деревья сомкнули свои кроны.

И вот снова старый враг земледельца — суховей — отправляется в поход по привычной дороге — из пустыни Кара-Кумы на северо-запад, к Уралу и Каспию.

Прежде чем расстаться с пустыней, горячий порывистый ветер подсыпает повыше песок к глиняным оградам и срывает гребни барханов, еще не закрепленные корнями трав и кустарников.

Как вражеское войско, идут потоки пыльного, сухого воздуха, и перед ними поспешно отступает влажная и прохладная воздушная масса, за несколько дней до этого пришедшая на материк с океана.

На правом фланге наступающие отряды подходят к Уральскому хребту, на левом — переправляются через Каспийское море, а главные силы стремятся прорваться в степь между горами и морем.

Море укрощает врага, насыщая сухой и горячий воздух влагой, охлаждая его своими волнами.

Горы сдерживают его натиск.

А что происходит там, где между горами и морем природой, словно нарочно, оставлены ворота?

Как часто суховей проходил через эти ворота! Но на этот раз они оказываются запертыми.

По обоим берегам реки Урала — от горы Вишневой до самого моря — выстроились в шесть шеренг дубы, клены, сосны. На тысячу с лишним километров протянулся этот могучий фронт: три широкие полосы на правом берегу реки, три — на левом.

И вот впервые в истории природы начинается битва между ветром пустыни и лесом, охраняющим степь по приказу человека.

Обычно скорость суховея невелика. Но бывает и так, что воздух из пустыни движется быстрым потоком.

У первой же линии обороны завязываются схватки. Одни вражеские отряды идут поверху, топча и качая верхушки деревьев. Другие пробиваются напролом сквозь извилистые ходы между стволами, ветками, листьями.

На опушке перед входом в лесную полосу давка, сумятица. Воздушные струи, получившие первый отпор, мешают подходить тем, которые идут за ними. Еще не достигнув полосы, воздушные потоки сдерживают свой бег, словно смущенные внезапно выросшей на их пути преградой. Но еще труднее им продвигаться вперед сквозь чащу леса. Каждая ветка отмахивается, отбивается от врага. Каждый ствол дает отпор его натиску.

Неторопливо покачивают ветвями великаны дубы. Словно обезумевшие, мечутся гибкие ветви берез. Скрипят и раскачиваются из стороны в сторону тонкие сосны.

У каждого дерева свой голос: у дуба — низкий, протяжный, у березы — звонкий, у сосны — свистящий. И все эти лесные голоса смешиваются в шуме схватки в один мощный рокот.

Словно огнем, обжигает ветер пустыни листья, которые еще недавно были упругими и свежими. Мелкая песчаная пыль покрывает их сухим налетом. Но не так-то легко одолеть зеленых великанов. Даже если бы пришел ураган, они и ему сумели бы дать отпор.

Глубоко в землю уходят корни дубов, точно железные якоря, не дающие буре унести корабль. И у других деревьев, стоящих рядом с дубами, тоже глубокие и крепкие корни.

Чем глубже и разветвленнее корни, тем легче дереву выдержать натиск ветра. Но у корней есть и другая задача в бою. Высоко над землей незримым пожаром охвачены листья, и чем больше воды подают наверх корни, тем легче листьям бороться с огнем суховея.

Вода, уходящая паром с поверхности каждого листа, не только спасает от гибели деревья, но и умеряет зной. Не такими сухими и горячими делаются воздушные струи, пробивающиеся сквозь лесную чащу.

Воздух пустыни уже не течет, как прежде, сплошным потоком. Он расшибся о стволы, о ветки, он разбился на бесчисленные струи.

И вот, обессиленные, присмиревшие, они пробиваются сквозь лесную полосу.

Наконец-то они выбрались на волю!

Но тут, при выходе, они внезапно встречаются с теми воздушными струями, которые перевалили через вершины деревьев и обрушились вниз.

В воздушном войске снова сумятица: вместо того чтобы поддерживать друг друга, отряды сталкиваются с отрядами, и это останавливает их, мешает им продвигаться вперед.

Внезапно наступает тишина.

На подветренной стороне полосы чуть заметно колышутся ветки деревьев и шелестят травы.

Здесь ветровая тень.

Ведь, кроме видимой глазам тени, лесная полоса отбрасывает и невидимую, ветровую тень, защищая поле от ветра.

Чем выше деревья, тем дальше ложится эта тень, раз в тридцать превосходя своей длиной высоту деревьев.

Суховей получил отпор. Но это еще не окончательная победа.

Не сразу оправляются от разгрома воздушные струи, и все же они начинают оправляться. Чем дальше от лесной полосы, тем все более редкой делается ветровая тень. Воздух снова набирает скорость. Если дать ему волю, он опять разойдется вовсю, опять станет страшным.

Но ему не дают усилиться. Вслед за первой зеленой стеной он встречает вторую, а за ней — третью, четвертую, пятую и шестую.

И после каждой новой битвы он делается все слабее. Он уже не тот, что прежде. Он покорился человеку: сделался чище, влажнее, прохладнее, перестал угрожать полям, которые простираются к западу от зеленого оборонительного рубежа.

Но все ли вражеские отряды разгромлены?

Нет, есть и такие, которые прошли высоко над вершинами деревьев. Их ярость, их сила еще не укрощены, и они сверху идут на смену побежденным.

Но на земле уже готовы к этому воздушному десанту. На пути прорвавшихся вражеских отрядов воздвигнут второй мощный оборонительный заслон — на расстоянии 200 — 300 километров от первого.

Этот заслон из четырех лесных полос протянулся с севера на юг по степям Заволжья — от Сталинграда до Черкесска. А за ним стоят еще тысячи полос, ограждающих каждое колхозное поле на необозримом просторе степей.

Как бы далеко в тыл ни проникал суховей, он везде встречает зеленые стены, ему везде дается отпор.

Суховей побежден. Кащей Бессмертный нашел свою смерть.

На полях в глубоком покое под защитой своих верных друзей — деревьев — пшеница наливает зерна.

Летом лесные стены не дают ветру ломать и трясти колосья, рассыпать зерно по земле.

Весной лесные полосы защищают поля от заморозков, и ветровой тени не так быстро остывает ясной ночью земля, согретая за день весенним солнцем.