В Центральном институте прогнозов рядом с комнатой, в которой работают синоптики-краткосрочиики, есть другая комната, где составляются прогнозы на долгий срок.

Краткосрочники не пытаются шагать дальше, чем в завтрашний или в послезавтрашний день.

А долгосрочники шагают сразу в будущую неделю, в будущий месяц, из ноября в декабрь.

Люди с давних пор пытаются предсказывать погоду и на короткий и на долгий срок. Долгосрочный прогноз на основе науки появился только сейчас. А народные приметы существуют испокон веков.

Когда крестьянин покупает лошадь или корову, он смотрит, какие у нее приметы. О том, молочная корова или немолочная, судят по каким-то «ключам» или «колодцам».

И о погоде крестьянин тоже судит нередко по приметам.

Будет ли лето засушливым или дождливым, урожайным или неурожайным? Удастся ли высушить сено, или оно сгниет под дождем?

В течение столетий крестьяне пытались примечать признаки приближения дождя, засухи, заморозка.

Ощупью, без науки, но не без наблюдательности, отыскивали они повторяемость явлений, ритм в природе.

Смотрели, как весной распускаются почки на деревьях, чтобы узнать, будет ли лето засушливым. Вечером, поглядев на небо, на зарю, говорили: «Завтра будет ветер» или: «Как бы ночью мороз не ударил. Надо огурцы накрывать!»

Ворона каркает — к дождю. Ласточки низко летают, чуть ли не задевая крылом землю,— тоже не миновать дождя. А если они высоко носятся — будет ясно.

Фет когда-то писал:

Жди ясного на завтра дня, Стрижи мелькают и звенят. Пурпурной полосой огня Прозрачный озарен закат.

Есть и гидрологические приметы: если ранней весной курица может напиться воды у порога, снег будет таять быстро, весна будет ранняя.

Дням, кроме имени, давали и прозвище: «Евдокия — подмочи порог», «Дарья — подоткни подол», «Алексей — с гор потоки», «Самсон-сеногной».

Говорили: «Если на Самсона дождь — шесть недель будет дождь».

Глядели на новый месяц, как он висит. Если рожком вниз — весь месяц будет дождливым.

Старые люди — специалисты по приметам — проверяли свои предсказания по тому, ноют ли у них косточки, болят ли мозоли.

В народных приметах попадаются нередко зерна истины. Ведь народ наблюдателен.

Отчего, например, ласточки высоко поднимаются над землей? Оттого, что воздух, согреваясь у теплой земли, поднимается и уносиг вверх мошек, за которыми охотятся ласточки. А если теплый воздух стелется низко, ласточкам приходится ловить свою добычу у самой земли.

Ласточка, словно аэрологический прибор, говорит об устойчивости и неустойчивости воздушной массы. Народ это приметил и сделал из этого свои выводы.

Но в народных приметах шелухи суеверий было больше, чем зерен истины.

Не имея опоры в науке, люди гадали о природе вкривь и вкось. А не гадать не могли: им так же нужно было уметь предсказывать погоду, как уметь отличать хорошую корову от плохой.

Сейчас долгосрочный прогноз еще нужнее, чем в былые времена. Ведь человеку приходится теперь иметь дело с погодой не только на поле или в лесу, но и в океане, и в воздухе, и под водой. Труд человека стал бесконечно разнообразнее, чем был когда-то. И чем больше размах труда, чем больше в нем плана и организованности, тем нужнее людям предвидеть будущее.

Трудное это дело — предвидение будущего, завоевание времени.

В мире трех измерений человек передвигается легко: и по дороге, и без дороги, и по воде, и по суше, и вверх, и вниз, и в любую сторону. А по дороге времени он только учится ходить. Он уже далеко проникает в прошлое, когда ведет раскопки в земле или изучает древние рукописи. А вот в будущее путь гораздо труднее.

Когда-то Фицроя называли шарлатаном за то, что он пытался пробраться в завтрашний день.

А сейчас шарлатанами нередко честят тех, кто пробует идти в будущее дальше завтрашнего дня.

В 1931 году в журнале Английского королевского общества была напечатана статья метеоролога Чарльза Дугласа. В этой статье было сказано: «Не следует поощрять прогнозы на долгий срок. Они часто граничат с шарлатанством».

И все-таки нашлись люди, не побоявшиеся прослыть шарлатанами. Они принялись как раз за то дело, которое, по мнению многих почтенных профессоров, никак не следовало поощрять.

Эти упрямые люди рылись в грудах пыльных бумаг. Они просматривали тысячи старых таблиц и карт, давно сданных в архив синоптиками-краткосрочниками. Если карта старше трех-четырех дней, она уже краткосрочнику не нужна. Но то, что не нужно одному, может быть ценным материалом для другого.

В многолетних наблюдениях, в длинных рядах цифр дол-госрочники отыскивали путь к будущему. Сравнивая цифры, они старались напасть на след, понять, нет ли в этих цифрах какой-нибудь правильной повторяемости. Иной раз такая повторяемость бросается в глаза.

Ведь вот, например, наводнения в Ленинграде происходили, словно по расписанию, раз в сто лет: в 1724, 1824 и 1924 годах.

Самые теплые года в Европе повторялись раз в сорок пять лет: 1778, 1823, 1868, 1913.

Когда люди видели этот ряд цифр, им хотелось верить, что ключ к будущему, или по крайней мере один из ключей, уже у них в руках. Стоит подобрать целую связку ключей — и ворота в будущее откроются.

Но так ли это?

Можно ли с уверенностью утверждать, что следующее наводнение в Ленинграде произойдет в 2024 году и что самым теплым годом в Средней Европе будет 1958-й?

Нет, это было бы слишком простое решение задачи.

Когда игральная кость три раза подряд падает шестеркой вверх, это еще не значит, что она и в четвертый раз упадет точно так же.

То, что кажется нам законом, может быть и случайным совпадением.

Тут легко оказаться в положении тех игроков в рулетку, которые в рядах цифр пытаются найти законы, управляющие выигрышем и проигрышем.

Но как отличить случайное повторение от неслучайного?

Если повторение происходит неслучайно, у него должна быть какая-то причина. А причину можно найти только тогда, когда за цифрами все время видишь природу и стараешься отыскать связь между явлениями.