Карта лежит перед синоптиком. Он быстро просматривает ее, отыскивая области, занятые ливнями, моросью, туманом.

В руках у синоптика зеленый карандаш. Он отмечает зелеными «птичками», «галочками» места, занятые ливневыми облаками. Он рисует зеленые треугольники там, где идут ливни А там, где моросит, он ставит большую зеленую запятую.

Потом он берет желтый карандаш и заштриховывает им области, занятые туманом. В эти области, которые он отмечает на карте, попадает у него сразу много станций. Синоптик словно занимается сложением сотен местных погод в одну погоду страны.

Рассматривая карту, он ищет на ней гигантские тела воздушных масс, движущихся по планете.

Но воздушную массу не так-то легко найти и распознать.

Ведь она занимает пространство в тысячи километров. К тому же она и не видна. Видна только ее ноша из облаков и туманов, которые она несет с собой.

Надо суметь увидеть воздушную массу и узнать ее по этой ноше.

Где ливневые облака и ливни, там холодная масса идет над теплым морем или над сушей, согретой солнечными лучами.

Воздух там прогревается у земли и быстро поднимается вверх, неся с собой свой невидимый груз — влагу. А наверху холодно; там влага становится видимой, обращается в мощные ливневые облака. Погода делается неустойчивой, проходят ливни и грозы. Отшумит ливень, и опять ясное небо.

Ливневые облака и ливни — зеленые «птички» и треугольники на карте — это признак холодной, неустойчивой массы.

А зеленые запятые и желтая штриховка — это морось и туманы, это приметы теплой массы, идущей над холодной землей. Теплый воздух делается холоднее и тяжелее около земли. Он не может подняться, он лежит на земле тяжелым покровом. И влага, принесенная им, выступает из него, сгущаясь от холода, мелкой, скучной моросью или белым слоем тумана.

Так под теплым дыханием покрывается туманом холодное стекло.

Здесь не жди быстрой перемены погоды. Погода устойчивая, небо еще долго будет хмуриться.

И вот синоптик начинает различать на карте холодные и теплые массы.

Ему помогают в этом и вести, приходящие с аэрологических станций. Там, на аэрологических станциях, воздушную массу два раза в день прощупывают радиозондами; смотрят, какое давление у нее, какая температура и влажность на высоте в семь километров, в пять километров, в три, в два, в один километр. На станциях следят и за ветром на высоте — по движению облаков или шаров-пилотов.

Когда все эти сведения приходят в Центральный институт прогнозов, там наносят на синоптическую карту, кроме приземного ветра, и ветер, гуляющий в поднебесье. Красными стрелками показывают ветер на высоте трех или четырех километров, синими — на высоте восьми километров или около этого.

Но, кроме того, составляют и особые аэрологические карты и графики.

На одних картах видно, какое давление высоко над землей, какие там барометрические горы и впадины.

На других картах изображены языки теплого и холодного, сухого и влажного воздуха, протягивающиеся в вышине с севера на юг, с юга на север или в каком-либо другом направлении.

Чтобы синоптик мог увидеть всю толщу атмосферы, ему, кроме карт, нужны и разрезы.

Каждый день в Институте прогнозов производят хирургическую операцию' режут атмосферу по линиям, идущим через всю Европу — от Лондона до Москвы, от Гамбурга до Куйбышева...

И над всем этим протягиваются волнистые кривые, показывающие температуру и влажность в высоте.

Составляются и особые графики, по которым синоптик сразу определяет, как располагаются над землей устойчивые и неустойчивые слои воздуха.

Но что считать устойчивым и что неустойчивым?

Гиря на полу устойчива: она не может сама подняться вверх, если вы ее не поднимете.

А воздушный шарик неустойчив: он рвется вверх и тянет за собой вашу руку.

Так и с воздухом. Устойчивая масса стелется по земле. Она может подняться только тогда, когда придет другая, более тяжелая масса и поднимет ее на своих плечах.

Это случается, когда теплый воздух лежит на холодной земле и вдруг приходит с севера холодный воздух и вскидывает его вверх.

А неустойчивая масса поднимается вверх сама по себе. У нее есть подъемная сила, как у воздушного шара. Так бывает, когда холодный воздух нагревается летом у горячей земли. У воздуха тогда огромная энергия. Мы собственными глазами видим перед грозой, как мощный воздушный поток идет все выше и выше, громоздя тяжелые грозовые тучи чуть ли не до стратосферы.

Устойчивую массу от неустойчивой можно отличить даже без приборов, если только не давать почетное звание прибора обыкновенной печной трубе.

Когда дым стелется по земле и хозяйки жалуются на плохую тягу, масса устойчивая. А если дым идет из трубы столбом, прямо вверх, масса неустойчивая.

Но на высоте пяти или восьми километров без метеорологических приборов никак не обойтись. По показаниям приборов составляется аэрологический график, который говорит, какие слои в высоте — устойчивые или неустойчивые. График показывает синоптику, много ли энергии в массе воздуха. Оттого-то и называется этот график «эмаграмма»: Э — это энергия, МА — это масса.

Рассматривая аэрологические графики, зарисованные в разных местах — от Гренландии до Берингова пролива,— синоптик видит всю толщу воздуха.

Так учатся люди смотреть планетарным взглядом, который охватывает пространство до самой стратосферы в высоту и на тысячи километров по земной поверхности.

Но на синоптической карте, на этой загадочной картинке, еще не все ясно. Пока что проступили только очертания теплых и холодных, устойчивых и неустойчивых масс. Еще не видно, что это за массы, откуда они родом, образовались ли они над материком или над морем, где-нибудь в Арктике или под тропиками.

Тропический воздух совсем не похож на арктический: тропический воздух теплый, а арктический — холодный.

Синоптик смотрит, на каких станциях высокая температура.

В работу вступает красный карандаш и заштриховывает теплый тропический воздух.

А потом красный карандаш уступает место синему. И на карте проступают области, занятые холодным воздухом Арктики.

На карте начинают вырисовываться фигуры действующих лиц с знакомыми нам именами: АВ, ТВ и ПВ — арктический, тропический и полярный воздух.

Там, где теплый воздух встречается с холодным, идут обложные дожди. Теплый воздух словно на спину взбирается к холодному и, остывая, теряет свою влагу.

Синоптик ищет на карте места, занятые обложными осадками, и закрашивает их зеленым карандашом. Где прошелся зеленый карандаш, там граница между массами.

Карта делается все более и более ясной. На ней уже видны воздушные массы, намечаются и границы между ними.

Но границы намечены еще очень расплывчато. Еще трудно сказать, где именно массы встречаются, где проходят фронты между ними.

Синоптик знает: когда приближается фронт, давление падает, а когда фронт проходит, давление начинает расти или хотя бы не так быстро падать.

На карте около каждой станции есть значок, показывающий, падает там давление или растет.

Синоптик пунктиром соединяет все станции, где такие значки одинаковы. На карте проступают области роста и падения давления.

Теперь уже можно хотя бы приблизительно наметить фронты.

В строй вступает черный карандаш, который слегка намечает линии фронтов.

Так синоптик перебирает один за другим все признаки погоды: осадки, форму облаков, температуру, влажность, ветер.

При переходе через фронт стрелочки, показывающие ветер, резко поворачиваются, меняют направление. Значит, и ветер может сослужить службу синоптику.

Синоптик не забывает и о барометре. Он соединяет черными линиями — изобарами — места с одинаковым давлением.

И вот уже на карте проступают «впадины» циклонов и «возвышенности» антициклонов.

Уже ясно видно, как фронты изгибаются волнами. В одном месте волна только нарастает, в другом ее гребень уже обрушивается. Уже можно точно разглядеть, где теплый воздух наступает на холодный, медленно взбираясь по его склону, и где идет бурный натиск холодного воздуха на теплый...

Синоптик отмечает красным карандашом теплый фронт и синим — холодный...

Первая часть работы закончена. Синоптик увидел погоду на пространстве целого материка или даже целого полушария.

Он увидел, как располагались сегодня утром в 7.00 воздушные массы на планете.

Но это, если объясняться на языке врачей, только диагноз.

А синоптику надо дать и прогноз.

Ему мало видеть, он должен предвидеть.

Он знает, какая была погода сегодня в семь часов утра. А ему надо сказать, какая будет погода завтра в семь часов вечера, через тридцать шесть часов.

Синоптическая карта, заполненная, размеченная и раскрашенная карандашами всех цветов,— это только аэродром для полета в завтра.

Как совершить этот полет? Как победить время?

Когда мы смотрим на фотографию, мы видим застывшее мгновенье.

Если перед нами не фотография, а кинолента, мы уже можем разглядеть не одно, а несколько мгновений. Мы видим движение, видим время.

На кадре человек протянул руку. А на следующих кадрах эта рука уже коснулась книги. Мы видим, что человек не просто стоит, протянув руку вперед, а собирается взять книгу с полки.

И если лента оборвана, мы можем уже догадаться, что он, по всей вероятности, снимет с полки книгу.

Размеченная, проанализированная синоптическая карта — это застывшее мгновенье, это моментальный снимок, фотография воздушных масс.

Чтобы увидеть массы в движении, надо взять не одну, сегодняшнюю карту, а несколько карт — за вчерашний, за позавчерашний день.

Просматривая карты одну за другой, словно кадры кино, синоптик видит, как воздушные массы шли по земле, прежде чем расположились так, как они располагались сегодня утром. А это дает ему возможность узнать, где они будут завтра.