«Завтра в Москве, по сведениям Центрального института прогнозов, ожидается сплошная облачность, временами слабые осадки. Температура ночью и днем — около нуля...»

Откуда работники Центрального института прогнозов знают, что будет завтра?

Мы хорошо видим то, что делается вокруг нас сегодня. Мы можем вспомнить то, что было с нами вчера. Но будущее — это такая туманная область, в которой люди только сейчас учатся нащупывать дорогу.

Путешествие в завтрашний день!

Возможно ли оно не в фантастическом романе, не в мечте, а в действительности?

Это может сказать только тот, кто сам такое путешествие совершил.

Что же рассказывают путешественники в будущее — синоптики?

Они говорят: чтобы предвидеть завтрашний день, надо ясно видеть сегодняшний. И видеть не в одном месте, не в одном городе, а на огромных пространствах.

Тысячи глаз следят за поведением воды и воздуха на нашей планете. И все, что эти глаза видят, стекается в узел связи Центрального института прогнозов, собирается там в виде телеграфных лент и листков с радиограммами.

Тысячи глаз в тысячах разных мест увидели что-то. Теперь надо все это свести в одну картину.

Если здесь прибегнуть к сравнению с глазами и мозгом, можно сказать, что из глаз зрительные ощущения попали по нервам в мозг — в тот отдел, который ведает зрением. И там из разрозненных ощущений, из пятен света и цвета начинает создаваться единый зрительный образ.

В Центральном институте прогнозов тот отдел, в который поступают сигналы с периферии, носит скромное имя: «технический отдел».

Если вы туда заглянете, вы увидите большие столы, за которыми сидят техники-наносители. Иногда это совсем молодые девушки, только недавно закончившие ученье. Но посмотрите, с какой быстротой просматривают они свою ежедневную почту.

«1719 84562 62648 12168 05806 7 Ф300 1422»

Девушки с такой же легкостью читают эту цифровую тарабарщину, как если бы это была газета.

Первые цифры понять не трудно: 1719 — это 17-е число, 19 часов. Следующие три цифры тоже легко понять: 845 — это номер станции. Но техник знает больше, чем мы с вами. Он может по номеру сказать, на каком материке и в какой стране находится станция.

Техник-наноситель без труда находит станцию 845 среди кружков, рассеянных по карте.

Кружок найден. Теперь надо нарисовать на карте, какая погода в этом кружке.

После номера станции в телеграмме идут цифры:

«62 62648 ..»

Если эти цифры превратить в слова, получится вот что: «облака нижнего яруса низкие, разорванные, облака плохой погоды; в среднем ярусе слоисто-дождевые облака; погода в срок наблюдения: слабый дождь, видимость 4—10 баллов, высота ближайших к земле облаков 300 метров...»

Все это выражено в семи цифрах. Наша обычная речь здесь словно в таблетку спрессована.

Но как это изобразить на карте?

Написать словами?

Не хватит места. Ведь на карте не одна станция, а много.

Нарисовать?

Это еще менее экономный способ. Да и не все можно изобразить в виде картинки. Облака еще можно нарисовать, а как изобразить видимость или силу ветра?

Записать погоду в виде цифр? Кое-что можно обозначить цифрами, но если пользоваться только таким сухим языком, не получится наглядной картины.

Тут нужно вспомнить испытанный в старину и до сих пор еще иногда употребляющийся способ выражать мысли картинками, иероглифами.

Когда древние египтяне хотели написать слово «быть», они рисовали жука, потому что по-египетски «жук» — «хпр» и «быть» — тоже «хпр». Жук — это иероглиф, обозначающий слово «быть».

Мы часто пользуемся языком иероглифов. Каждый знает, что две скрещенные молнии на столбе — это «берегись тока», череп и кости на пузырьке — это «яд».

Путешественник в будущее тоже прибегает к древнему языку иероглифов, когда ему нужно изобразить погоду на карте.

Он целиком заштриховывает кружок, изображающий станцию. Это значит—все небо закрыто облаками. А если четвертушка кружка оставлена светлой, небо закрыто только на три четверти.

В маленьком кружке, словно в капле воды, все небо.

К этому кружку техник-наноситель пририсовывает стрелку с двумя перышками на конце. Стрелка направлена с севера на юг. Значит, дует северный ветер. А оперение из двух перышек показывает, что сила ветра четыре балла.

Техник-наноситель работает быстро. Да иначе и нельзя: тут каждая секунда на учете.

Кружок станции со всех сторон обрастает цифрами и значками. Некоторые значки нарисованы черной тушью, другие — красной.

Обычно, если нам приходится писать то красными, то черными чернилами, мы пользуемся для этого двумя разными ручками и перьями. Мы кладем одну ручку и берем другую. Но путешественнику в будущее некогда менять лошадей. В его колесницу впряжена пара коней. Ручка у него особенная — с двумя перьями. Одно перо — для красной туши, другое — для черной. Ручка похожа на вилку с двумя зубцами.

И, разумеется, тут нельзя быть рассеянным, путать цвет или место цифры.

Вот, скажем, красная цифра слева наверху — это температура. А черная цифра справа наверху — это давление. Если их перепутать, ничего хорошего не выйдет...

Несколько мгновений — и погода на станции нарисована, нанесена.

Опытному глазу синоптика достаточно теперь будет взглянуть, чтобы сказать, какие над станцией облака, идет ли там дождь или снег.

Этот язык, эту азбуку погоды знают только немногие люди. И в то же время можно сказать, что ее знают во всем мире.

И у нас в СССР, и в Южной Америке, и на островах Океании метеорологи твердо помнят, что звездочка — это снег, запятая — морось, точка — дождь, зигзаг со стрелкой на конце — гроза, три черточки одна над другой — туман. Линия, идущая сначала вверх, а потом вниз, показывает, что давление за последние часы сначала росло, а потом стало падать. Полукруг изображает кучевые облака хорошей погоды. А если над полукругом что-то вроде наковальни — это ливневые облака.

И вот карта заполнена. На ней несколько сот станций. И около каждой станции теснятся черные и красные значки и цифры.

Из этих пятен, увиденных тысячами глаз, мозг должен составить теперь один зрительный образ. Пятьсот кусочков мозаики должны слиться в одну картину.

Где это делается?

В комнате главного синоптика.