Наблюдать природу — все равно что быть зрителем в театре. Каждое утро поднимается усыпанный звездами занавес и начинается новое действие.

Как будет называться сегодняшний спектакль?

Просто «Хорошая погода» или «Гроза с ливнем и градом»?

Или, может быть, природа собирается поставить трагедию под названием «Ураган» или «Наводнение»?

В театре природы свои правила. Тут зритель может быть иногда и режиссером.

Ученый не только наблюдает природу, но и вмешивается в действие. Он нередко старается изменить ход пьесы, чтобы узнать, какая будет развязка. Он не сидит на месте, а бродит по сцене и даже заглядывает за кулисы.

Если ученый хочет узнать, что происходит, когда встречаются кислота и металл, он не ждет, чтобы природа поставила для него этот спектакль. Ждать пришлось бы слишком долго! И к тому же кто его знает, есть ли в репертуаре природы такая пьеса?

Ученый ставит спектакль сам — помещает в колбу металлические стружки, прибавляет по каплям кислоту и смотрит, что из этого получается.

Так поступает химик. Но как быть метеорологу или гидрологу? Им приходится иметь дело не с каплями кислот, не со щепотками соли, а с облаками и бурями, с реками и морями, с материками и океанами.

Гидролог не может изменить очертания океанов или передвинуть материки.

Но если опыт нельзя поставить, его можно вообразить.

Когда-то Воейков хотел уяснить себе, что было бы с климатом, если бы распределение гор и материков на земле было бы не такое, как в действительности.

Он позвал на помощь воображение и представил себе полярный материк, окаймленный со всех сторон высокими горами. Переваливая через этот горный хребет, морские ветры оставляли бы на его южном склоне всю свою влагу. Здесь всегда было бы много снега. А внутри материка была бы сухая, безоблачная, безветренная погода. Летом за долгий, шестимесячный, день солнце успевало бы сильно прогреть на полюсе и землю и воздух — ведь ветрам холодных морей преграждали бы дорогу горы. Значит, на полюсе было бы не холодно, как сейчас, а жарко, если бы материки и горы были иначе расположены на земле.

Такой гигантский опыт с перестановкой гор и материков нельзя было бы произвести в природе.

Но опыты меньшего масштаба ученые уже ставят.

Есть у нас недалеко от Алма-Аты обсерватория в горах. Гидрологи, работающие в этой обсерватории, ждут не дождутся, когда же наконец природа пошлет им силевой поток. Трудно ждать у моря погоды. А силевого потока дождаться еще труднее. И вот гидрологи начали раздумывать: не устроить ли им небольшой силевой поток ради опыта.

Силевой поток производит большие разрушения, когда ему удается прорваться на улицы города. Устроив силевой поток искусственно, его можно так направить, чтобы он избрал для своего пути не городские улицы, а более безопасную дорожку.

Гидрологи нашли на Большой Алма-Атинке подходящий ложок. На этом ложке отыскали место для плотины. Рассчитали, что, если в ложок отвести воду из реки, вода у плотины поднимется достаточно высоко.

Плотину можно будет потом взорвать. Вода понесется по ложку, увлекая за собой ил и камни. Получится грязе-камен-ный поток. Он пойдет не так, как ему вздумается, а по маршруту, который ему будет предписан. И пробы, заранее расставленные у него на пути, расскажут гидрологам обо всем, что при этом происходило.

И вот гидрологи составили проект силевого потока...

Бывали проекты плотин, проекты водохранилищ. Но слышал ли кто-нибудь о проекте наводнения!

Значит, можно ставить опыты не только на лабораторном столе, но и на широком столе земли, на просторе природы, среди гор и ущелий.