Но переделать старые пути — этого мало. Надо построить много новых путей.

Ведь у нас во многих местах не хватает железных дорог, а из-за этого лежат в земле без пользы залежи руды, угля, удобрений, пшют леса. В Туркестане только четверть орошаемых попей засеяна хлопком. А хлопок нам нужен для наших ленинградских, московских, иваново-вознесенских фабрик. Мы везем его из Америки и Египта и тратим на это миллионы рублей. Почему же в Туркестане не везде сеют хлопок? Потому, что там приходится сеять хлеб. Если бы мы могли подвезти в Туркестан хлеб, Туркестан занялся бы своим прямым делом, и у нас был бы хлопок. Но хлеба сколько угодно рядом, в Сибири. И не везут оттуда хлеб в Туркестан только потому, что нет дороги.

Вог что значит дорога! Нет дороги — и это отзывается и в Сибири, и в Туркестане, и в Москве, и в Америке, и в Египте

Но теперь эта дорога уже построена. Еще совсем недавно над горами Чокпарского перевала носились летчики с фотоаппаратами, снимали каменное море, высматривали путь для будущей железной дороги. 1442 километра пути нужно было проложить, чтобы связать Сибирь с Туркестаном. Сразу с двух концов начали работу. Извиваясь по степям и пустыням, переползая через горные хребты, потянулись друг к другу две половинки одной железной дороги. И 28 апреля 1930 года, на семнадцать месяцев раньше срока, обе половинки слились в один великий Туркестано-Сибирский путь.

Это только один из новых путей. Нам нужны и другие. Надо соединить железной дорогой Магнитную гору с Кузбассом, — ведь иначе кузнецкий уголь и магнитогорская руда не смогут встретиться, и мы не добудем тогда чугуна из этой руды.

Надо проложить пути в дремучие северные леса, вскрыть богатства Севера и Сибири. Надо дать выход хлебу из Заволжья и мясу из Казахстана. А фосфориты около Вятки! Ведь если мы не пойдем к фосфоритам, они сами к нам не пойдут, и наши совхозы и колхозы останутся без удобрений.

Нам нужны тысячи километров новых железных дорог. И каждая железная дорога — это железный ключ, который отпирает запертые двери природы.