Значит, всюду, где это возможно, надо заменять дрова другим топливом.

Как же быть с ленинградскими и московскими заводами? Придется уголь везти из Донбасса. Но нет ли у нас на севере какого-нибудь другого топлива, которым можно было бы хоть частью заменить донецкий уголь?

Спросим разведчиков. Что они нам скажут?

Разведчики говорят, что под Москвой есть уголь.

Как есть? Как же это мы его проморгали?

Проморгали мы подмосковный уголь потому, что уголь этот плохой. На него раньше и внимания не обращали. Тепла он дает вдвое меньше, чем донецкий уголь, а с кузнецким его и сравнивать нельзя.

Сколько возни было с этим углем на Каширской электростанции! Уголь сырой, в нем воды столько, сколько в сырых дровах. И потом в нем еще есть вредная примесь — серный колчедан. Из-за этого серного колчедана в котельной нельзя было дышать — сернистый газ разъедал легкие.

Ну и что же? Неужели нельзя этот уголь как-нибудь высушить и очистить? Оказывается, можно.

На Каширской станции поставили такую машину — сепаратор, — которая отделяет уголь от колчедана. Чтобы избавиться от воды, уголь сушат. А чтобы он лучше горел в топке, его превращают в пыль, и эту пыль вдувают в топку по трубе. Теперь рабочим работать легко. Воздух в котельной чистый: Уголь сам идет в топку. Надо только следить за машинами и управлять их работой.

Значит, под Москвой мы топливо нашли.

Ну, а Ленинград? Как с ним быть? Давайте опять спросим разведчиков.

Болото, — говорят разведчики.

Как болото, какое болото?

Торфяное, — говорят разведчики.

Ну так что ж, что торфяное?

А то, что торф тоже топливо. И совсем не плохое. Только надо за него уметь взяться.