«Было неестественно душно, одолевал кашель, я чувствовал себя отравленным. Плутая в лесу вышек, облитых нефтью, видел между ними масляные пруды зеленовато-черной жидкости, пруды казались бездонными. И земля, и всё на ней, и люди — обрызганы, пропитаны темным жиром, всюду зеленоватые лужи напоминали о гниении, песок под ногами не скрипел, а чмокал».

Кто это рассказывает? И где это нефть льют по земле, как воду?

Это рассказывает Горький. И рассказывает он не о том, что есть сейчас, а о том, что было на Бакинских нефтяных промыслах при прежних владельцах. Тогда нефть на промыслах не жалели. Хранили ее не в железных цистернах, как сейчас, а просто в ямах. Вытаскивали ее из скважин открытыми ведрами — «желонками». Нефть испарялась, бензин из нее улетучивался безвозвратно. Но владельцы промыслов над этим не задумывались. Ведь для них главное было поскорее добыть из-под земли как можно больше нефти и поскорее ее продать. Зачем тратить деньги на дорогие цистерны, на заграничные машины, когда можно в какой-нибудь месяц разбогатеть, стать миллионером. Бери, тащи, расхищай! А что потом будет, когда истощатся запасы нефти, когда земля перестанет давать нефть, это меня не касается.

Мы так рассуждать не можем. Не для того мы отобрали нефть у капиталистов, чтобы разливать ее без толку по земле.

Мы должны устроить все по-хозяйски. Поставить для нефти цистерны. Качать насосами, а не таскать из-под земли открытыми ведрами Нам нет расчета терять бензин — он нам пригодится для самолетов и автомобилей.