Собрались на небольшое совещание командир лодки и члены экспедиции. Первым пунктом плана нашей работы намечались наблюдения за попаданием сельди в дрифтерные сети, которые должен был выставить НИС (так сокращенно называют научно-исследовательское судно). При такой погоде эту задачу выполнять невозможно. Второй пункт – наблюдения за скоплениями зимующей сельди – тоже невыполним, так как сельдь здесь не обнаружена.

Решили идти на юг, где сейчас сосредоточен промысловый флот и еще недавно рыбаки брали большие уловы. Там попытаться обнаружить сельдь или самостоятельно, или с помощью сельдяной флотилии и начать работу.

«Северянка» легла на курс 180. «Месяцеву» дано указание следовать туда же, о месте новой встречи обещано сообщить позже.

Активное вторжение в сельдяную обитель сразу же сказалось на настроении коллектива. Все заметно оживились. Еще бы, возможно, что уже завтра мы будем наблюдать сельдь через иллюминаторы. Возможно... В своих дневниках торжественно фиксируем 14 часов 00 минут 4 января 1959 года. С этого момента мы начали вести непрерывную прокладку маршрута экспедиции на рабочем планшете, ежечасовую запись температуры поверхностного слоя воды и включили нижний эхолот и гидролокатор. Поиск сельди начался.

Настроение поднялось еще и потому, что на новом курсе качать стало меньше и центральный пост уже не заливало. Старпом Борис Волков пригласил меня наверх. Вокруг по-прежнему седое и пенное море. Серо-черные облака проглядывали сквозь водяную пыль. А ветер, свежий, напористый, дул, не переставая, и временами молодецки свистел в радиоантеннах.

Шторм нанес лодке повреждения. В ограждении мостика выбило «небьющееся» стекло из плексигласа, причем пробоина оригинальной формы – как будто кто-то вырезал алмазом окружность. От носового светильника осталось только крепление, а самой чаши с лампой как и не бывало. Рассчитанное в конструкторском бюро прочное сооружение, дополнительно укрепленное, срезано, как бритвой. Следовательно, телевизор остался без света, то есть практически для использования под водой стал бесполезен. Кроме того, один из верхних прожекторов, как и предполагали накануне, вырвало из крепления, и он звучно перекатывался в носовой надстройке.

Укрепить болтающийся светильник вызвались несколько человек, первым из них матрос Костя Антонович. Его обвязали вокруг пояса прочным тонким тросом, и он, держась за леер, натянутый вдоль верхней палубы, короткими перебежками двинулся к светильнику. Еще на полпути большая волна, перекатившаяся через носовую часть лодки, накрыла его и спрятала от наших взоров. Затем Костя вновь предстал перед нами. Все думали, что он немедля вернется обратно, но этого не произошло. Сразу промокший, как говорят моряки, от киля до клотика, он использовал время до следующей волны и в два прыжка добрался к цели. Удар волны, и смельчак снова под водой. И так до тех пор, пока светильник не оказался закрепленным. Все стоявшие на мостике – командир, старпом, я – были в большом напряжении. Наконец эта опасная эквилибристика окончилась, и Антонович попал в объятия товарищей. Крепкие рукопожатия и слова признательности сопровождали его, когда он бежал вниз переодеваться. По корабельной радиотрансляции от имени командира лодки за смелость и умение, проявленные при выполнении задания, матросу Антоновичу объявлена благодарность.