Книга впервые была опубликована под названием «Машина планеты (из истории метеорологии)» в журнале «Техника — молодежи» (1946 и 1947). Отдельное издание «Человека и стихии» вышло в 1947 году (Гидро-метеоиздат) По сравнению с журнальным текстом в отдельном издании сделан ряд дополнений, есть небольшие изменения в тексте,— в частности, изменены многие подзаголовки
История изучения климата и погоды заинтересовала Ильина задолго до того, как оформился замысел книги. Еще в 1934 году он опубликовал в дедком журнале «Еж» (№ 8 и 9) очерки под названием «Разговор о погоде», которые вошли в книгу «Горы и люди», вышедшую в 1935 году (Л , Детгиз), а впоследствии частично и в книгу «Человек и стихия». Тогда же, в 1934 году, Ильин опубликовал в журнале «Литературный современник» (№ 6) киноповесть, тоже названную «Разговор о погоде». Написанная в жанре научной фантастики, киноповесть представляла собой острый памфлет на капиталистическое общество Материал, положенный в основу киноповести, вошел в главу «То, чего не может быть» книги «Человек и стихия».
Работу над книгой Ильин начал в годы Отечественной войны (параллельно с продолжением труда над книгой «Как человек стал великаном») и закончил ее в 1946 году.
В процессе работы Ильин изучил огромный исторический и современный научный материал, подробно знакомился в Москве, Ленинграде и Алма-Ате с деятельностью гидрометеостанций и лабораторий, где ученые разрабатывали новые методы не только изучения климата и погоды, но и возможности воздействия на них
Снова, как во многих других произведениях Ильина, частное, конкретное стало образом целого, общего — история метеорологии стала образом истории культуры.
Ильин показал, как человечество шло от суеверий к знаниям, к постижению законов, управляющих стихийными силами, и дальше — к борьбе за покорение стихий, а значит, за лучшие условия жизни на Земле.
Говоря о метеорологии в ее историческом развитии, Ильин неразрывно связывает познание законов климата с прогрессом других разделов естествознания — потому книга и оказывается шире своей непосредственной темы. Многообразная и сложная борьба за познание природы и за власть над ней для Ильина, в сущности, синоним труда. Мы видим, как огромен и сложен путь к овладению истиной, как трудно было преодолевать суеверия и заблуждения. И хотя еще и сегодня не совсем ясен для науки даже процесс возникновения дождя, читатель видит, какой огромный путь уже пройден, как много достоверных знаний и умений накопило человечество.
Чем глубже проникает в тайны природы мысль и опыт человека, тем смелее и напряженнее становится его война с враждебными проявлениями стихийных сил. От пассивной обороны человек переходит к активной, а в наши дни на некоторых участках уже не только обороняется, но и наступает. В книге Ильина борьба за победу над стихиями становится внутренним сюжетом произведения, определяет его эмоциональное напряжение.
Идет ли речь о радостных победах или о временных, но всегда горьких, поражениях сил прогресса — характер книги все время остается оптимистическим и боевым. «Природа за того, кто умеет ее себе подчинить» — эти слова, которые мы встречаем в тексте книги, могли бы служить эпиграфом к ней.
Нет потолка для достижений человечества — эта волнующая мысль, подтверждение которой мы видим в головокружительных достижениях науки и техники последних лет, воодушевляет автора «Человека и стихии».
Человек наблюдает и экспериментирует, потом обобщает накопленный опыт, потом начинает воздействовать на окружающий мир, на природу и в результате своего гигантского труда вырастает, но смело найденному и доказанному в книге определению Ильина, в космическую силу. Человек — это единственная разумная, а не стихийная космическая сила.
Постоянная тема Ильина — познание и покорение человеком природы — одна из самых воспитательно важных и по самой своей сущности романтичных тем мировой литературы. Она может стать содержанием творческой жизни художника, как это и было с Ильиным.
Развернутая с позиций марксистско-ленинской философии, эта тема дает возможность покачать на конкретном материале движение человечества к коммунизму. Развернутая художником, она возбуждает не только уважение, но и страстную любовь к науке и труду как двигателям культуры, морально готовит читателя к борьбе, без которой не даются крупные и прочные достижения.
В основе книги «Человек и стихия» лежит важнейшее положение диалектического материализма, высказанное Энгельсом:
«Так, на каждом шагу мы волей-неволей замечаем, что мы ни в коем случае не властвуем над природой так, как завоеватель властвует над чужим народом, как кто-либо, находящийся вне природы,— что мы, наоборот, нашей плотью, кровью и мозгом принадлежим ей и внутри нее находимся, что все наше господство над ней состоит в том, что мы, в отличие от всех других существ, умеем постигать и правильно применять ее законы.
И мы, в самом деле, с каждым днем научаемся правильнее понимать ее законы и постигать как наиболее близкие, так и наиболее отдаленные последствия нашего активного вмешательства в ее естественный ход. В частности, после мощного движения вперед естественных наук в нашем столетии, мы станем все более и более способными предвидеть, а благодаря этому и регулировать, наиболее отдаленные последствия, по крайней мере, наших наиболее обычных производительных процессов»*.
Наука и практическая деятельность человечества в XX веке подтвердили теоретическую незыблемость этого положения. Именно потому, что Ильин никогда не забывает о предпосылках воздействия человека на природу, сформулированных Энгельсом, ему удалось в книге «Человек и стихия» создать достоверную картину исторического развития науки, которой посвящена книга, и более того — дать очень убедительное изображение возможностей науки в будущем.
Пожалуй, даже тщательнее, чем в других произведениях, отбирает Ильин нужные ему эпизоды и факты. Вчитываясь в текст, можно установить и самый принцип отбора.
Ильин отбирает материал двоякий: во-первых, позволяющий характеризовать работу народа и эпохи, во-вторых, отображающий труд отдельных людей, замечательных ученых и практических деятелей метеорологии. Это дает возможность показать, что творческие достижения науки — результат и личного дарования ученых, и огромного количества упорного труда целых поколений. Но автор говорит не только о количестве, но и о качестве труда. В этом отношении особенно интересна и поучительна сравнительная характеристика двух ученых — «собирателя фактов» Г. Вильда и смелого исследователя, новатора науки А. Воейкова. Два диаметрально противоположных характера, темперамента и понимания задач науки определили диаметрально противоположные методы работы и весьма неравноценные результаты исследований. Вильд хотел за своим письменным столом вывести формулы, которым, казалось ему, должна подчиняться живая, изменчивая природа. Он шел к познанию природы от априорной теории. Воейков копил живые наблюдения над климатом и от точных наблюдений шел к смелым выводам, то есть от живой природы к теории. Достижения Воейкова обогатили метеорологию. Диалектическое значение этой сравнительной характеристики в том, что и труды Вильда, неспособного к верным творческим обобщениям, оказались не бесполезными для науки — огромный, собранный Вильдом статистический материал и сконструированные им приборы были широко использованы метеорологами.
В статье «Опыт ученого и мастерство писателя» М. Ильин говорил: «Книга не должна быть холодной и безличной. Только тот может увлекательно рассказать о своем деле, кто сам этим делом увлечен и не скрывает своего увлечения... Личность автора — это и есть то, что делает одну книгу не похожей на другую, что сообщает книге тепло и цвет... Значит, детская научная книга должна быть книгой, написанной просто, непринужденно, искренне, с юмором, с воображением, с лирическими отступлениями, с воспоминаниями о виденном и слышанном».
«Человек и стихия» — одна из немногих книг Ильина, написанных не для детей, но в ней полностью выражены те принципы художественной реализации научной темы, о которых говорит Ильин в статье. Писатель создает увлекательный рассказ об отваге и упорстве исследователей. «Нет предела человеческой мысли. И нет в мире такого потолка, за которым ей уже нечего было бы познавать». Этот величественный вывод вытекает естественно из материала книги, вернее, из способа организации материала.
Повторяя в своей книге путь исследователей от простых, слишком еще приблизительных схем к сложным и уже настолько точным, что они позволяют предсказывать погоду, Ильин раскрывает содержание и напряжение борьбы за познание законов климата.
Создав эмоционально насыщенное повествование о тысячелетней работе исследователей природы, писатель сделал понятными современные достижения науки. Иначе говоря, он решил ту познавательную и воспитательную задачу, которую поставил перед собой: дать точный и впечатляющий, воздействующий на воображение образ науки, которой посвятил книгу.
Как всегда разнообразны, как всегда органичны для выражения данной темы изобразительные средства, которыми пользуется Ильин.
Страницы, посвященные, например, изучению высших слоев атмосферы, написаны почти без образов — «деловым» языком рассказывается о том, как постепенно проникал взор исследователей все в более высокие слои атмосферы. Но подъем на каждую новую ступень — сперва на каждую сотню метров, потом на каждую сотню километров — требовал все большего совершенства знаний и научных методов, все большею совершенства техники, все большей отваги Содержанием главы оказывается не только «подъем» в прямом смысле этого слова (в высокие слои атмосферы), но и поразительный взлет человеческой мысли. Это сопоставление подъема физического и взлета мысли, ясно ощущаемое читателем, оказывается волнующим и вдохновляющим образом Особенность этою возникающего в сознании чигатетя образа в том, что он выражен всей композицией главы и самим способом организации материала.
А рассказ о мастерской погоды Ильин строит на сложной системе образов, на этот раз включенных в текст, а не вытекающих из него. Так, назвав одну из глав «Машина плапегы», Ильин говорит о двигателе, котле, холодильнике, колесах, системе центрального отопления Образ машины, механизма погоды — образ точный, почти как термин,— проходит не только в этой главе, но и по всей книге, чередуясь и сталкиваясь с другими, более вольными образами Мы читаем о жизни и приключениях воздушной массы о битвах циклонов, о путешествиях вегра, в которых он сменяет то имя, то облик, становясь из свежего и влажного сухим и горячим И неожиданно эта система образов переплетается с «машинной» — колесо планетной машины захватывает ветер в его путешествии и несег с собой.
Каждая из этих образных характеристик влечет за собой другие, того же смыслового ряда. Потому мы и говорим о системах образов. От машины ко всему, что связано с представлением о машине: ее деталям, двигателю, охлаждению и, наконец, к перебоям в механизме планеты, вызванным пылью, которую выбросило в воздух извержение вулкана. А образ приключений ветра, в свою очередь, связан с цепью как бы конкретизирующих его образов — путешествий, сражений, «переодеваний» ветров
Нигде образ не ощущается как чуждый материалу. Неожиданные характеристики и сравнения, превосходно определяющие предмет, о котором иди! речь, экономно выражают суть явления.
Идет, например, речь о научных наблюдениях, которые обычно излагаются в точных терминах и для читателя, не занимающегося специально метеорологией, как будто не слишком интересны. Но когда читаешь о температурном пейзаже Земли, о том, что погода на уровне нашего носа иная, чем у наших ног, что новая весна не повторение предыдущей, а рифма к ней, или о том, как проветривается океан и какая погода у рыб, то такой способ выражения темы пробуждает острый интерес к ней читателя.
Даже набор цифр и анализ их Ильин сумел сделать литературным, рассказывая о работе наблюдателя метеостанции, он организует материал вокруг неожиданной характеристики болтливою барометра, который все врет и отвечает не на то, о чем его спрашивают, а в конце концов наблюдатель выводит из этого вранья верные показания.
Мастер советской научно-художественной литературы Б Житков говорил, что книга о науке должна возбуждать страсть к труду в той области, о которой пишет автор. «Человек и стихия» доказывает, что для достижения этой цели вовсе не обязательно писать книгу с узкой задачей пропаганды той или иной профессии, как это часто делается. Рассказ о какой-либо науке или отрасли техники в целом, вызывающий глубокий интерес и эмоциональное отношение к предмету книги,— это и есть лучшая пропаганда всего комплекса профессий, связанных с этой наукой или отраслью техники. Все дело в умении раскрыть ее поэзию и романтику, иначе говоря,— в художественном даровании и мастерстве автора, его увлеченности своей темой и, наконец, во владении методом и материалом науки.
Под этим последним условием подразумевается обычно глубина и обширность познаний непосредственно в той отрасли науки, которой посвящена книга. Однако опыт нашей научно-художественной литературы и особенно Ильина показывает, как важно хорошее знакомство автора со многими соседними науками. Оно открывает широкие возможности сопоставлений, облегчает поиски тех впечатляющих и точных, близких к предмету науки образов, которыми с таким успехом пользовался Ильин.
Как бы ни были обширны упомянутые здесь требования к знаниям писателя, работающего в области научно-художественной литературы, ограничиться ими нельзя Выключенным оказалось бы главное философская основа художественной книги о науке, ясное понимание марксистско-ленинского учения. Именно оно определяет точку зрения писателя на материал, идейную направленность книги, принципиальную позицию, которую автор защищает.
В книге «Человек и стихия» философская позиция автора выражена отчетливо. Именно потому, что Ильин никогда не забывает о предпосылках воздействия на природу, сформулированных Энгепьсом, и в то же время базируется на глубоком изучении современного состояния науки, сегодняшних работ ученых, ему удается в последних главах книги создать очень убедительную картину будущих возможностей науки.
Подобно тому как предсказывающий погоду синоптик совершает путешествие в завтрашний день, Ильин предпринимает путешествие в будущее метеорологии. Он показывает, как человек сможет воздействовать па погоду, и в связи с этим определяет научные задачи, которые предстоит решить для достижения практических результатов. А затем показывает, какие огромные возможности для улучшения жизни людей открывает даже ограниченное влияние человека на погоду и климат. Точная формулировка задач и наметившихся путей их решения, обусловленная верной философской позицией автора и глубоким изучением современного состояния науки, делает таким убедительным это путешествие в будущее.
Романтичность и достоверность рассказа о близких и дальних перспективах науки в значительной мере определяют пропагандистское и воспитательное значение книги. Оно не исчерпывается тем, что произведение может повысить интерес молодежи к профессиям, связанным с метеороло гией. Ильин показал оптимистическую сущность борьбы со стихийными силами, ее огромный размах при социалистическом строе. Книга утверждает безграничную мощь народа, воодушевленного великими целями, знающего, что его труд, планированный коммунистической партией и направленный наукой, превращает человека в космическую силу.
Печатается по тексту сборника «Преобразование планеты», изд-во «Советский писатель», 1951.
А. Ивич
