Попробуем теперь вообразить то, что может быть, то, что будет,— перенесемся на одну из станций управления погодой, которые возникнут со временем в нашей стране.

Я заранее прошу прощения у тех, кто будет работать на таких станциях. Не сомневаюсь, что мое воображение гораздо слабее того, что будет на самом деле. И если эта книга попадет когда-нибудь в руки работников станции, пусть они примут в расчет сделанную мной оговорку.

Итак, мы на станции управления погодой. С виду она похожа на сочетание гидрометеорологической обсерватории с аэропортом. Над башенками обсерватории вертятся чашечки прибора, записывающего скорость и направление ветра. Гелиограф послушно поворачивается, следуя за движением солнца. Над площадкой взвивается шарик радиозонда и через несколько минут скрывается в небе.

Все идет так, как будто здесь только изучают погоду.

Но рядом на аэродроме стоят самолеты. Они готовы вылететь по первому распоряжению штаба управления погодой.

В штабе, который находится не здесь, а за сотни километров от станции, главный диспетчер, вместе с инженерами, экономистами, агрономами, метеорологами, обсуждает план очередных операций.

Такой-то области надо дать дождь. Там уже несколько дней нет дождя, а он нужен посевам.

В лесах к северу от города Н. возник пожар. Надо его потушить.

На воздушной магистрали в таком-то квадрате возникло скопление облаков с переохлажденной водой. Это может создать угрозу обледенения для самолетов, идущих по магистрали. Надо превратить переохлажденную воду в снег.

На море ожидается шторм. Надо его атаковать и рассеять.

И вот уже станциям управления погоды отданы точные распоряжения...

Мы переносимся в степь — не в прежнюю голую, безотрадную степь, а в такую, которая преобразована человеком.

Высоко над зелеными клетками полей, огражденных лесными полосами, высятся, словно снежные горы, огромные кучевые облака. Снизу они будто срезаны ножом, и кажется непонятным, на чем же держатся эти белые громадины, превосходящие высотой Казбек и Эльбрус.

Внизу, на земле, жара. Поля уже начинают томиться от жажды. А над ними в кучевых облаках столько воды, что она могла бы залить землю слоем в два-три сантиметра.

И эот над вершинами облаков появляются самолеты. Их три — они летят на большом расстоянии один от другого. С земли их не видно — так высоко они летят. Но с головного самолета радист дает знать на станцию управления погодой:

— Летим над самыми облаками. Начинаем засев...

О каком засеве может здесь идти речь? Ведь облака — это не вспаханная почва, а самолет — не сеялка.

Но за самолетом и в самом деле вытягивается какой-то темный хвост.

Что же это такое?

Это зерна твердой углекислоты или какого-нибудь другого вещества, создающего ядра конденсации. Стоит только зернышку углекислоты попасть в облако, как сразу же множество частичек тумана обращается в ледяные кристаллики. На кристаллике образуется снежинка. Она тает, превращается в дождевую каплю.

По пути к земле эта капля захватывает с собой другие капли. Она все растет, пока наконец не становится такой большой, что разрывается на части. Но это не последнее из ее приключений.

Кучевое облако можно сравнить с дымовой трубой, которая высится над печкой — над землей, нагретой солнцем. В трубе есть тяга, и в кучевом облаке тоже поднимается от земли поток теплого воздуха. Бывает, что этот поток достигает огромной скорости. И вот, когда большая дождевая капля разрывается, сильный ветер подхватывает образовавшиеся маленькие капельки и подбрасывает их высоко вверх. Падая, каждая из них в свою очередь вырастает и дает начало нескольким новым каплям. Из одной капли получаются две, из этих двух — четыре, из четырех — восемь. Процесс быстро распространяется по всему облаку, как пламя, охватывающее соломенную кровлю.

За каких-нибудь.полчаса громадины кучевых облаков разрушаются.

Теплый летний дождь обрушивается на поля — дождь, вызванный по воле человека.

И благодарная земля жадно впитывает влагу.

А по соседству, где самолеты еще не прошли, земля совсем сухая и ничто не указывает на близость дождя...

Теперь посмотрим, как работает другая эскадрилья, посланная тушить горящий лес.

Внизу, под ней, в разрывы облаков видна земля, окутанная дымом.

Дым медленно продвигается вперед, охватывая все новые и новые участки леса.

Но самолеты уже ведут засев облаков. Дано указание: вызвать не просто дождь, а ливень.

И вот на горящий лес низвергаются потоки воды. Огонь атакован сверху. И он отступает, шипя и окружая себя облаками пара.

Но мы уже не в лесу, а над морем. Внизу, под самоле-там-и,— мощный вал ливневых облаков с перистыми вершинами.

Моря не видно, но легко догадаться, что там делается. Жестокий шторм заливает волнами палубы судов. И если он достигнет берега, он ураганом пронесется по земле, вырывая с корнем деревья.

Самолеты кружат над облаками, производя разведочный полет. Командир отдает приказ:

— Засеять самую высокую облачную гряду!

Самолеты выполняют задание. И облачная гряда под ними меняет вид, словно ее разметала чья-то могучая рука. Ливневые облака превращены в снежныв. И шторм начинает ослабевать. Он побежден человеком.

Еще мгновенье — и мы опять в другом месте, на оживленной воздушной дороге.

Неторопливо пролетают один за другим пассажирские корабли с ярко освещенными цепочками окон.

Пассажиры спокойно беседуют, читают, слушают музыку, играют в шахматы. Они знают — нелетной погоды на трассе не бывает: ведь летчикам дается здесь не только прогноз погоды, но и сама погода.

Где-то на пути у самолетов возникает облачная масса. Облака состоят из переохлажденных капель, создающих угрозу обледенения. Но со станции управления погоды уже послана эскадрилья. Она проходит над облачной массой, производя засев. И вот уже между солнцем и волнами облаков засверкал яркий столб света. Это верный признак того, что переохлажденные капли обратились в кристаллы льда.

Солнечные лучи отражаются от граней кристаллов и гигантским световым «зайчиком» скользят по облакам.

Пассажирские самолеты идут, ни на один градус не меняя курса. Обледенение им больше не грозит.

Так будут изо дня в день работать станции управления погодой, выполняя приказы центрального штаба.

Но не всегда со стихиями будет легко справляться.

Заставить уже существующие облака пролиться дождем легче, чем принести их с моря. Превратить переохлажденные капли в ледяные кристаллы проще, чем остановить холодную воздушную массу, которая движется из Арктики на огромном фронте, неся с собой губительные для садов заморозки.

Человек еще не настолько силен, чтобы думать об управлении циркуляцией воздуха.

Остановить колесо циркуляции нам было бы гораздо труднее, чем задержать рукой несущийся поезд.

Но всегда ли мы будем так слабы?