Мы только что побывали в будущем городе гидрологов, где среди северных лесов Волга будет течь рядом с горными реками Кавказа, где зима будет внезапно наступать среди лета, а лето — среди зимы, где ветер будет слушаться воли человека и плотины, сделанные изо льда, не будут таять даже в июле.

А теперь мы направим свой путь к будущему городу метеорологов

Приближаясь к нему, мы еще издали увидим его вышки.

Вот низкий, ушедший глубоко в землю павильон земного магнетизма. Вот павильон солнца с приборами, которые сами поворачиваются, чтобы не потерять из виду светило, вверенное их попечению. Вот павильон искусственной ионизации с многометровой вышкой, на которой установлены мощные излучатели незримых рентгеновских лучей.

Не перечислить всех зданий этого странного города.

Сколько забот будет у его строителей!

В одном павильоне боятся света, и надо все красить черной краской. В другом — не выносят железа; дом приходится строить с медными гвоздями, с медной крышей и даже землю просеивать перед постройкой, чтобы в ней не остался какой-нибудь железный винтик. А есть и такой павильон, где не то что железа, но и всякого металла боятся, чтобы как-нибудь не пробрался в дом незваный гость — электрический ток.

Был у нас прежде в Павловске город метеорологов, который знали во всем мире. Но пришла война. Павловск взяли фашисты. А когда метеорологи вернулись к себе домой, они увидели одни развалины. Метеорологический павильон немцы взорвали, заложив мины под всеми четырьмя углами. Будки сожгли. Защиту Нифера — конус, который оберегал дождемер от ветра,— они потехи ради надели на ближайшую дымовую трубу. А магнитный павильон превратили в дот.

И вот теперь нам надо создать новый город науки, который должен превзойти старый.

В городе метеорологов построят стальную вышку, которая будет вздыматься над всеми зданиями.

Такой вышки не было в Павловске. А между тем ей предназначена очень важная и почетная работа: она должна изучать беспризорный слой воздуха, которым до сих пор мало занимались исследователи.

Метеорологическая будка не видит ничего выше своего роста. У флюгера рост побольше. Но и он не поднимается над землей выше нескольких метров. Наверху, начиная с пятисот метров, воздух прощупывают радиозонды.

А что происходит в слое между владениями флюгера и владениями радиозонда?

Этого никто толком не знает.

Радиозонд не может заниматься «беспризорным» слоем, потому что он проскакивает сквозь этот слой за две-три минуты. А медленнее его пустить нельзя, чтобы не затягивать подъем на многие часы.

Что же делать? Оставлять этот слой и дальше без надзора никак нельзя. Он не менее важен для нас, чем стратосфера, которой за последнее время уделяется столько внимания.

Сквозь «беспризорный» слой проносятся самолеты.

В «беспризорном» слое и выше его изготовляется для вас, как на кухне, ежедневное дежурное блюдо в виде дождя, града, тумана, ясной погоды.

Стратосфере мало дела до Земли, она от нее далеко. А приземный слой во всем зависит от своей ближайшей соседки — Земли.

Земля снабжает воздух водой. Земля его обогревает, отдавая ему тепло, которое сама получает от солнца.

Но не будь Земли, воздух был бы гораздо спокойнее. Это она его будоражит, вызывает в нем тысячи вихрей.

Воздух — везде воздух: и над лесом, и над морем, и над пустыней. А земля разная: в одном месте она покрыта водой, в другом — усыпана песком, в третьем — прикрыта травой или затенена листвой деревьев.

Песок быстрее прогревается и остывает, чем вода. Лесная листва не так сильно нагревается, как песок. У каждого овражка, у каждого склона своя маленькая погода, своя температура. А из-за этого и воздух у земли нагревается по-разному: в одном месте больше, в другом меньше. Земля тормошит его, не дает ему покоя. Теплый воздух начинает подниматься вверх, на смену ему течет холодный. Ветры и вихри перемешивают атмосферу словно тысячами невидимых ложек.

Самый маленький вихрь, который крутит пыль во дворе, и все огромные колеса циркуляции на нашей планете объясняются одной причиной: земля вывела воздух из равновесия, и воздух борется с ней, сопротивляется, старается опять вернуть себе это равновесие, стать везде одинаково нагретым.

Вот и выходит, что это по милости земли у воздуха такой ветреный характер. И это для нас большое счастье.

Если бы воздух был неподвижен, отдача тепла шла бы очень медленно. Ведь не было бы ветров и вихрей, которые охлаждают землю, унося наверх ее тепло.

Земля перегревалась бы, как мотор, у которого испорчен радиатор.

Тепло не уходило бы от земли дальше метра. Вся тропосфера была бы толщиной в метр. Ноги у вас были бы в тропосфере, а голова в стратосфере. Голова замерзала бы, а ногам было бы нестерпимо жарко.

Вряд ли хоть одно живое существо могло бы это вынести.

Но все течет, как говорил когда-то Гераклит. Течет и воздух над нами. Он движется и несет тепло, полученное им от земли, на высоту в несколько километров — до границ стратосферы. А в стратосфере воздуху приходится жить исключительно только за счет лучистой энергии.

Наши ученые стараются понять, как идет перемешивание воздуха в тропосфере и как в стратосфере воздух отдает и поглощает лучистую энергию. Для решения первой задачи много сделали академик А. Н. Колмогоров и проф. А. М. Обухов, для решения второй — президент Академии наук Армянской ССР В. А. Амбарцумян и проф. Е. С. Кузнецов.

Но нужно еще немало поработать, чтобы на опыте проследить за тем, как все это происходит в природе.

И вот гигантская стальная вышка в городе метеорологов и должна будет присматривать за «беспризорным», следить за тем слоем, где сильнее всего идет перемешивание.

Это особенно важно для предвычисления погоды.

Ведь, занимаясь своими расчетами, предвычислители должны ясно представлять себе, как движется воздух, по каким правилам. У спокойного, ровного движения свои правила, у вихревого — другие.

Башня будет стоять, открытая всем ветрам, и ощущать тончайшими приборами малейшее дыхание ветра, малейшее понижение и повышение температуры. А наблюдатель будет следить за показаниями приборов, стоя в павильоне у пульта.

Знать приземный слой нужно не только вычислителям погоды! Около земли образуются туманы. А туманами интересуются летчики. Если аэродром закрыт туманом, на него не сядешь. Около земли и на земле приходится иметь дело с гололедом, с заморозками. Надо уметь вовремя предупредить связиста о гололедице, агронома — о заморозке. А для этого опять-таки надо изучать приземный слой, который оттого-то и выстывает, что его охлаждает земля.

Вышка и радиозонд будут дополнять тут друг друга: радиозонд будет наблюдать верхние слои воздушного океана, а вышка — нижние.

Будут здесь и привязные аэростаты, и летающие лаборатории, и радиолокаторы.

Глядя на экран радиолокатора, метеоролог сможет следить за всеми изменениями в природе.

Но метеоролог не хочет быть только зрителем. Так же как гидролог, он уже пробует вмешиваться в действия природы и управлять ею.