И вот они стоят друг против друга — человек и стихия. Он маленький, но разумный. А она могучая, но лишенная разума.

Что же делать человеку? Быть просто зрителем неистовых выходок погоды? Быть игрушкой в ее руках?

Нет, он борется с ней уже много тысяч лет — с тех самых пор, как стал человеком.

Еще не во власти человека остановить бурю или сказать дождю: «Перестань!» Но в его власти укрыться, спрятаться от дождя и бури. Крыша над головой — это щит от ненастья. Шуба и шапка — это шлем и латы, которые мы надеваем на себя, отправляясь воевать с морозом.

Когда человек научился строить дома и печи, он победил стужу и ненастье. Это было большим успехом, но человек не мог этим удовлетвориться. Он не остался сидеть смирно под крышей.

Как говорил греческий певец Гесиод, живший на рубеже VIII и IX веков до нашей эры, «злая нужда гнала человека за море».

Но бороться со стихиями на море было гораздо труднее, чем на суше.

В Древней Греции корабельщики не решались выходить в море осенью и зимой.

Гесиод советовал морякам:

Не дожидайся вина молодого, и ливней осенних, И наступленья зимы, и дыханья ужасного Нота, Яро вздымает он волны и Зевсовым их поливает Частым осенним дождем, и тягостным делает море.

Нот — это южный ветер, который в зимнее время поднимает бури у берегов Греции.

Со времен Гесиода прошло много лет. Теперь и корабли стали другими, и моряки лучше умеют бороться с бурями.

На суше и на море человек научился за тысячи лет быть в ладу с погодой или по крайней мере не попадаться ей под тяжелую руку.

Он мог бы радоваться тому, что уже с меньшим страхом смотрит на небо, что его меньше пугают тучи и грозы. Он мог бы гордиться тем, что ему уже не приходится неделями сидеть у моря и ждать погоды. Теперешние океанские теплоходы выходят в путь не тогда, когда это заблагорассудится погоде, а тогда, когда это удобно человеку.

Но человек — неспокойное существо. Ему не сидится на месте.

Еще не успев покорить стихии на суше и на море, он уже лезет в небо, в исконные владения погоды, в царство ветров и туч.

Тысячи лет он жил на дне воздушного океана. Он ходил по дну и смотрел вверх. Он видел, как плывут в небе облака, словно паруса кораблей, как шныряют и проносятся стаями птицы — эти рыбы воздушного океана. И вот он задумал оторваться от своего дна, подняться в воздушный океан.

И снова начался поединок человека с погодой — уже не на суше и не на море, а в воздухе.

На этот раз борьба оказалась еще труднее, чем прежде. Погода была у себя дома. Где же ветрам и тучам разгуляться, как не на просторе воздушного океана!

А человек чувствовал себя в воздухе как рыба, вытащенная из воды. Чем дальше он уходил от земли, тем труднее было ему дышать, тем хуже видели его глаза. На высоте в пять километров он уже не мог бы поручиться, что заря красная, а леса и поля внизу зеленые. С каждой сотней метров усиливались головная боль и удушье. Все напоминало человеку, что, упрямо идя вверх, он идет против природы, борется с ней.

Все здесь было другое, чем на земле. Тут даже было трудно понять, где верх, где низ. То, что было под ногами, не всегда было низом. Когда самолет делал крен при крутом повороте, земля уходила из-под ног и становилась отвесной стеной.

Везде летающего человека подстерегали неожиданные опасности.

Вот впереди большое белое облако с круглой шапкой, похожее на гористый остров.

Оно так мирно висит в голубом небе! Но лучше не подходить близко к этому воздушному острову: у его берегов самолет начинает так болтать, что только держись.

А если попробовать пролететь сквозь эту белую гору, порывы ветра, того и гляди, изломают, исковеркают самолет.

Этот ветер в облаке дует не так, как на земле,— не спереди, не сзади, не сбоку, а снизу вверх, как фонтан.

Нагреваясь у горячей земли, как у дна кастрюли, воздух громадными теплыми пузырями летит вверх. И каждый такой пузырь подкидывает самолет, точно крупинку в супе.

К тому же в небе летающему человеку приходится иметь дело не только с воздухом, но и с водой.

Вот самолет летит в сплошных облаках, сквозь тьму водяных капель. В обыкновенной водяной капле для самолета нет ничего страшного. Но бывают такие переохлажденные капли, которые от одного прикосновения превращаются в лед. Ударяясь о самолет, они растекаются по его винту, по крыльям и обращаются в ледяную кору.

Самолет начинает дрожать мелкой дрожью, как будто чувствует грозящую ему опасность.

Сколько нужно было знания и умения, чтобы создать самолет — рассчитать мощь его мотора, вычислить и вычертить форму крыльев, угадать ширину лопасти винта! И вот погода по-своему, без всякого смысла, начинает перестраивать самолет: изменяет форму крыльев, увеличивает вес самолета, утяжеляет лопасти винта так, что у мотора не хватает больше сил их ворочать.

Еще немного — и лед своей тяжестью изломает машину, потащит воздушный корабль на дно, как камень, привешенный к шее пловца...

Так люди создали себе новые опасности, поднявшись в воздух.

Но человек не боялся опасностей, а боролся с ними и преодолевал их.

Какими неустойчивыми, неповоротливыми, хрупкими были первые самолеты! И как плохо знали воздушный океан первые летчики!

Четверть века тому назад летать отваживались только самые смелые люди. А сейчас мы совсем не считаем себя героями, когда берем билет в кассе на пассажирский самолет, отправляющийся в очередной рейс.

Фронт борьбы со стихиями делается все шире.

Людям приходится считаться не только со своей местной погодой, но и с тем, что делается в природе за тридевять земель от их родных мест.

Где-нибудь в Атлантическом океане вода делается теплее в Гольфстриме — и это сказывается на ледовитости Арктики и на плавании караванов, идущих по Северному морскому пути.

Приходится считаться не только с той погодой, которая есть, но и с той, которая была в прошлом году.

Когда-то жители равнины могли не интересоваться, много ли за год выпало снега в горах. Какое им было дело до этого прошлогоднего снега!

А теперь жители равнины знают, что прошлогодний снег — это сегодняшняя вода. А сегодняшняя вода — это завтрашний хлеб, который вырастет на орошенных полях. Вода — это энергия, свет, это трамвай, троллейбус, электрические поезда, это электромоторы на заводах.

Человек давно и успешно воюет со стихиями. Он все больше чувствует свою власть над ними. Но ему приходится все больше принимать их в расчет, ведя с ними борьбу на суше, и на море, и в воздухе, и под водой.